— Ты думаешь … — взволнованно начал управитель, но тут к ним подошёл священник, и разговор прервался.

Тело девушки надо было предать земле. Родственников и близких людей у неё не было, поэтому всё сделали быстро и без лишнего шума. К приезду графа всё должно было выглядеть вполне спокойно — не стоило сразу озадачивать его сообщением о новой смерти в его замке, мужчина и так ещё не пришёл в себя после гибели жены.

К большой радости управителя молодой графини при всём этом переполохе в замке не было, она отправилась на верховую прогулку в сопровождении двух стражников, одну её отец велел не отпускать. Однако по возвращении домой, Гильдебранда сразу же услышала от слуг трагическую новость, и сердце её сковал страх.

— Как это произошло? — взволнованно спросила она.

— Никто ничего не видел, госпожа, — был ответ, — её тело просто нашли в коридоре, и священник сказал, что она умерла уже несколько часов назад.

Встревоженная донельзя Гильдебранда отправилась в свою комнату и заперлась там, в ожидании отца. Вот и ещё одно убийство. Не сама же вдруг умерла молодая девушка, здоровая и весёлая. Значит это правда, что какая-то опасная сеть плетётся в замке, и следующей жертвой должна быть она, наследница. Но кто, кто мог посягать на чужие жизни и желать зла ей, не обидевшей за всё время и котёнка?!

Граф прибыл в свой замок ближе к вечеру, усталый и запыленный после дальней дороги. И сразу почувствовал, что дома что-то неладно. Бросившаяся ему на грудь дочь выглядела бледной и осунувшейся, почти что больной, и судорожно прижималась к нему, словно ища защиты от чего-то страшного, как в детстве.

— Что случилось, девочка моя? Ты сама не своя, — тихо проговорил он, склонившись к ней.

— Потом, папа, мы поговорим немного позднее.

Дочь оторвалась от него и постаралась сделать спокойное выражение лица, хотя это получалось у неё не слишком хорошо. На душе у графа стало совсем смутно. Он постарался быстро переодеться, пообедал в одиночестве и, наконец, пригласил к себе дочь. Гильдебранда пришла очень быстро. Отец посмотрел в её измученные глаза.

— Расскажи мне всё, детка, всё до капельки, что тебя волнует, — велел он.

И девушка рассказала — о страшной бессонной ночи, о своих сомнениях и подозрениях, о неожиданной смерти несчастной служанки.

— Это не мои выдумки, папа, — закончила она, — всё это действительно происходит, и я боюсь спать в своей комнате, всё время смотрю на окно, поскольку опасность теперь может прийти только через него.

— Я верю тебе, девочка, не сомневайся, — отец успокаивающе погладил её по голове. — Завтра же мы начнём ремонтные работы в восточном крыле, и ты переберёшься в комнату прямо над моей. Там вполне приличные покои, если их почистить и освежить. Насколько я знаю, там раньше жила твоя бабушка, а она ведь мирно умерла в своей постели. Так что опасаться не стоит. Хотя я так этого не оставлю, конечно, и завтра же начну расследование.

Он улыбнулся дочери:

— Ещё одну ночь, одну единственную переночуй в своей комнате, и оставь при себе служанку. А я поставлю возле двери и под окном по охраннику. Так что ты можешь выспаться в своё удовольствие. У тебя очень усталый вид, малышка моя, а нам всем понадобятся силы, если и действительно кто-то затевает недоброе в нашем замке.

— Благодарю, папа, — прошептала сквозь слёзы девушка. Какое счастье, что у не такой заботливый отец!

Гильдебранда ушла, а граф принялся мерить шагами свою большую, красиво отделанную деревянными панелями комнату. Да, дела шли из рук вон плохо. В замке творилось что-то непонятное и устрашающее, а в герцогстве и того хуже. После смерти прежнего короля Людовика Дитя на трон взошёл Конрад 1, представитель новой династии. Первым делом он казнил старого герцога Швабии Бурхарда, обвинив его в государственной измене и посягательстве на права и авторитет монарха. Пока что он не может похвалиться особыми успехами в войне с язычниками-венграми, бесконечно разоряющими земли Восточно-Франкского королевства, однако настойчиво стремится взять в свои руки все бразды правления. А в их герцогстве рвётся к власти пфальцграф Эрхангер, и неизвестно, что из этого получится, поскольку король ему не благоволит. И к кому можно обратиться за помощью в таком положении?

Мысли не давали графу уснуть полночи, но утром она встал, как всегда, рано. Позавтракал и пригласил к себе управителя. Это было делом привычным, и никого не удивило. Но на самом деле разговор пошёл вовсе не о подготовке сева и не о проблемах разведения коней.

— Как ты думаешь, Дрейхон, что может крыться за всеми этими событиями, которые случились в замке за последние полгода? Ты ведь не считаешь это случайными совпадениями? — напрямик спросил граф, встретив старого управителя.

— Я бы, может быть, ещё сомневался, Ваша Светлость, но моя жена считает, что всё это неспроста. А ей я привык доверять, она женщина наблюдательная и умная.

— Согласен с тобой, — кивнул головой граф. — И что же говорит Глинит?

— Она думает, что всё это началось не полгода назад, а гораздо раньше. И считает, что мы должны просить помощи у властей.

— Вот как! Она действительно умна, твоя Глинит. Но у кого можно получить помощь? У короля? Нет. У самовластного герцога Эрхангера? Тоже нет.

И что же делать?

— Я думаю, что вам следует обратиться с петицией к епископу Соломону в Констанц. Он разумный человек, и только он сможет нам помочь, мне кажется.

Граф нахмурился, покрутил головой, а потом улыбнулся.

— А ты, кажется, прав, Дрейхон. Так и сделаем. Другого пути у нас всё равно нет.

В тот же день было составлено письмо и отправлен срочный гонец к епископу. А в замке начались ремонтные работы, вследствие чего молодая графиня перебралась временно в западное крыло. И теперь постоянно держала в своей комнате Зельду, от чего девушка преисполнилась гордости и перестала труситься как мышь от каждого слова.

Хозяин замка ждал ответа от епископа. Об этом знали только его дочь и старый управитель. Хотя, конечно, Глинит тоже была в курсе дела, за всю жизнь между ними с мужем не было ни единой тайны. И ей старый Дрейхон верил, как себе.

3

Ответ от епископа пришёл довольно быстро, и привёз его невзрачного вида монах средних лет, прибывший в сопровождении графского гонца. Управитель незамедлительно провёл монаха к графу и плотно прикрыл за собой дверь, сам встав